Если человек все же совершит в плане очищения какой-либо промах, то он может поправить дело с помощью окуривания можжевельником себя и своего оружия, а также с помощью омовения, во время которого происходит физическое и духовное возрождение. Крайним средством считается купание в ледяной реке. Если пари влюбляется в охотника, то отныне он, регулярно встречаясь с ней, получает в качестве подарка богатую охотничью добычу. Рассказывают, что один охотник так сильно полюбил  свою пари, что, уже став стариком, все еще поднимался в горы, чтобы обнять ее и потом, получив в дар козла, вернуться домой. В конце концов, пари стала протестовать против такой верности, так как она оставалась юной и прекрасной и ее сестры смеялись над ней за то, что она дружит с седовласым. В качестве прощального подарка он получил трех горных козлов. Когда в тоске он пришел к ней снова, она еще раз вняла его просьбе, но потом ослепила, проведя рукой по его глазам. Старика отыскали в горах, и вскоре он умер. Когда его должны были нести к могиле, появился гигантский орел, который никого не подпускал к умершему. И только после долгих уговоров пари уступила — медленно и печально орел улетел.
Охота на горную куропатку является самой излюбленной после охоты на горного козла. Для этого делают щит из прутьев и мешковины, нашивают на него перья и рисуют изображения птиц. Увидав такой щит, куропатки из любопытства подходят ближе и тут же попадают под выстрел, так как за щитом прячется охотник.
Способов рыбной ловли существует очень много. Ее ловят с помощью крючка, сеткой и корзиной, а также оглушают палками и травят ядовитыми растениями. Сейчас все способы рыбной ловли, кроме крючка, считаются браконьерскими, и они отвергаются большинством рыболовов. Популярностью пользуется еще способ, при котором удочкой в реку закидывается треугольная сеть. Она двигается течением по дну, рыба же, плывя против него, попадает головой в ячейки этой сети. Как только это происходит, она сразу же вытаскивается рыболовом на берег.
Горные таджики поражают своей выносливостью, а также той легкостью и ловкостью, с какой они ходят по горам на большие расстояния. Взяв с собой лишь самое необходимое, они могут в течение нескольких дней  карабкаться по скалам и, раздевшись донага, переправляться через бурные реки. Вся их фигура приспособлена для жизни в горах, тучные и вялые среди них не встречаются вовсе.
Для переноски тяжестей на Памире не используют животных. Обычно любой груз: землю, навоз, снопы и т. д. переносят мужчины в больших плетеных заплечных корзинах или при помощи специальных приспособлений из палок и веревок, которые крепятся за спиной.
Летом скот находится на пастбищах, под присмотром женщин. Они живут в небольших домиках, сложенных из камней. Под одной крышей с людьми ночуют и животные, что спасает их от нападения волков и снежных барсов. Небольшая группа таких домиков называется летовкой. День выхода женщин на летовку считается большим праздником.

Деревьев на Памире растет немного, поэтому древесина ценится высоко. Местные жители даже три - пять деревьев, растущих рядом, называют рощей. Для постройки крыши памирского дома деревья приходится сажать за много лет вперед. При этом стены домов и ограды делаются из разных по величине и форме  камней, без всякого раствора. Строительство дома редко производится без мастера — выкладка каменных стен и сооружение деревянного перекрытия со срубовым сводом требует специальных навыков. Наиболее талантливые мастера пользуются широкой славой. Постройка дома начинается в счастливый для этого день — четверг и сопровождается пролитием крови жертвенного животного, барана или овцы. Первый камень закладывает всеми уважаемый и считающийся удачливым старик. Стариков здесь очень любят, и пожилые люди гордятся своим возрастом. К старости в местных жителях проявляется склонность к уединению и многие из них стремятся жить отдельно от семьи.

Строить дом хозяину помогают соседи, которых он досыта кормит в течение всего  строительства. Все стены, снаружи и внутри, обмазываются глиной, а пол в жилищах делается земляным. Зимой на нем расстилают солому, а поверх нее — кошмы, ковры и шкуры животных. Куполообразную крышу с древних времен принято устанавливать на пяти столбах, которые располагаются в центральной части дома. Они способны удержать ее даже в случае разрушения стен при сильнейшем землетрясении. Сейчас эти столбы называют в честь шиитской пятерки: главный, царь-столб, — Мухаммад, а также Али, Фатима, Хасан и Хусейн.
В древнеарийской традиции эти столбы символизируют четыре изначальных стихии — огонь, воду, землю, воздух, а царь-столб — является связующим между небом и землей. Являясь «душой» дома он демонстрирует неразрывную связь проявленного плана с мировым разумом. К нему обращаются с молитвами и просьбами об избавлении от бед. Относясь к «мировому столбу» с большим почтением, каждый входящий обращает к нему свое приветствие. Даже хозяин, входя в дом, всякий раз приветствует его. Считается богоугодным делом смазывать его маслом. На этот столб ничего нельзя вешать, кроме рубоба и тамбура — древнейших музыкальных инструментов, которые по преданию пришли из рая. В древности именно на него арии вешали рога горного козла и поэтому в ведической традиции его называют «рогатым». С двух сторон входа в центральную часть дома располагаются столбы Хасан и Хусейн, соединенные поперечной доской «бучковач» — символом неба, на которой традиционно вырезаются солярные символы в виде крестообразно расположенных лучей, колес и свастик, иногда украшенные растительным орнаментом. Эти символические изображения восходят к дозороастрийской эпохе и относятся не только к солнцу, но и ко всем небесным сферам с заключенными в них свойствами.
В сакральном аспекте бучковач указывает границу между небом и землей. К ее середине прибивают рога горного козла для защиты дома от нечистой силы. К ней же подвешивают животное при жертвоприношении, в момент совершения которого мирское время трансформируется в мифическое. Два столба с резной доской между ними являются своего рода воротами во внутреннее, сакральное пространство дома. Это центральное помещение по форме напоминает большой куб, вдоль стен которого находятся глинобитные нары (дуконы), укрепленные по периметру толстыми деревянными балками. Они располагаются в виде ступеней и делятся на верхние (главные) и нижние (малые). На малых нарах обычно сидят как на лавках, а на верхних — спят, ложась при этом поперек. Спать же вдоль считается дурной приметой. Земляной пол, окруженный со всех сторон нарами, называют «пога». Во время торжественных собраний там выступают артисты, а все зрители при этом рассаживаются на нарах.
Памирский дом, являясь земной проекцией Космоса, поражает своей цельностью и
упорядоченностью. Его вертикальная структура состоит из трех уровней — потолок с отверстием в центре, нары и пол с центральной ямой для сбора дождевой воды, что соответствует трем мирам: верхнему (небо — обитель богов и птиц), среднему (земля — мир людей и животных) и нижнему (подземное царство — мир демонов и тварей земноводных). При этом отверстие в центре потолка подчеркивает связь людей с верхним миром, а яма в полу — связь с нижним.
В прошлом памирский дом — это жилище большой патриархальной семьи, в нем одновременно жило по несколько десятков человек — братья с женами, детьми и внуками. У входа в жилище находилось помещение для ягнят и телят, крыша служила местом хранения посуды, в яме хранилось зерно. Верхние нары в старину разделялись деревянными перегородками на отсеки, в каждом из которых располагались брачные пары с детьми. Рядом с очагом устраивались нары для кур.
Жилые ячейки — части нар, выделяемые для брачных пар, не были полностью отделены одна от другой (перегородки не доходили до потолка), но это никого не смущало. Исключение делалось только для новобрачных — их оставляли на несколько ночей одних, уходя спать к соседям. В таких домах одних колыбелей с младенцами бывало по 4—5, иногда же их количество доходило и до 10, а число взрослых достигало порой и 80. В очаг таких домов был вмазан большой котел, в котором готовилась пища сразу на всех обитателей дома. Раньше один такой котел приходился на несколько хозяйств и его постоянно перетаскивали из дома в дом. После приготовления пища раскладывалась в большие деревянные тарелки-блюда. Вокруг каждого из них усаживалось по 6-8 человек. Большое блюдо полагалось самым старшим мужчинам, второе — мужчинам помоложе, третье — женщинам, четвертое — подросткам, пятое — младшим  мальчикам и девочкам.

Центральное место в доме занимает очаг, который служит для обогревания дома,
приготовления пищи, а также для выпекания хлебных лепешек на его раскаленных стенках. Сам очаг, как вместилище огня, является в жизни памирца своеобразным алтарем. Все знают, что очаг всегда должен оставаться чистым, в него нельзя бросать ничего грязного, перед его лицом нельзя допускать ничего дурного. В ответственные моменты на его краях разводятся жертвенные курения. Иногда, бросив в очаг сухие травы, жители дома наблюдают, как Всевышний проявляется в сияющем пламени. Поздно вечером, после прогорания огня, у теплого очага собираются все обитатели дома и, сев по его краям и, спустив ноги к теплой золе, ведут неспешные беседы, пока не приходит время спать.
В памирском доме, прежде всего, поражает деревянный сводчатый потолок «чорхона», конструкция которого демонстрирует процесс творения Вселенной. Он представляет собой четыре квадратных яруса (земля, вода, воздух, огонь), уменьшающихся кверху в размерах, причем углы каждого последующего яруса упираются в середину основания предыдущего, что образует купол. Венец этого сруба, имеющий в поперечнике около 0,75м, служит для выхода дыма, а также для доступа света и воздуха. Это отверстие называют «руз». На ночь его закрывают для сохранения тепла. В символике памирского дома это отверстие является сакральным центром, пуповиной, через которое осуществляется связь обитателей дома с небесами. Недаром с глубокой древности памирский дом служит не только для защиты от непогоды, но также является храмом, где приносятся жертвы и произносятся молитвы — люди общаются с Всевышним. Кроме горного Таджикистана, такие жилища до недавнего времени встречались в Закавказье: в высокогорной Армении, Нагорном Карабахе, в Грузии и Южной Осетии. По-видимому, этот потолок древнейшего типа был распространен на всем пространстве — от Памира до Кавказа, но теперь сохранился лишь в труднодоступных районах Памира, а также на севере Индии, на границе с Тибетом, в Ладакхе, где в самых древних храмах можно встретить такие потолки, но уже вырезанные из камня.
Конструкция потолка могла быть как четырехугольной, так и восьмиугольной. Эта форма послужила прообразом буддийских мандал и ступ, а также куполов христианских храмов и мусульманских мечетей.
Вселение в новый дом является большим праздником, который также приурочивается к четвергу и сопровождается жертвоприношением. Пришедшие на пир родственники приносят различные подарки. К празднику Нового года на стенах дома наносятся рисунки мукой. Чаще всего, это условные изображения мелкого рогатого скота, которые должны способствовать увеличению поголовья в семейном стаде.
К старым постройкам на Памире относятся с большим уважением. В каждом поселке все жители знают, где находится самый старый дом.
В верховьях Ваханской долины у истоков Пянджа-Амударьи, в селении Ширгин такой дом принадлежит памирке Басак Бекмамадовой. По всей видимости, это один из древнейших памирских домов, с полностью сохранившейся внутренней обстановкой и предметами быта. Войдя в него, каждый посетитель незамедлительно переносится в прошлое. В начале XX века  святейшие из рода пира — потомки и наследники пира Шох-Исмоила переселились в новый каменный дом, а старый подарили ее отцу Бекмамаду. О его возрасте они сообщили следующее предание: «Сразу после постройки дома, рядом было посажено абрикосовое дерево». В настоящее время, три человека взявшись за руки, с трудом могут обхватить его ствол. Сама хозяйка, живя в соседнем, относительно новом доме, зорко следит за национальной реликвией, стараясь сохранить ее в полной неприкосновенности для потомков. Впрочем, таких домов на Памире сохранилось немало.
На стенах центральной комнаты памирского дома можно увидеть фотографии членов семьи, а также изображения святого Али, Ага-хана IV и Сталина. Памирская интеллигенция также хорошо относится к Масуду, называя его самым благородным полководцем последнего времени. Афганец, таджик по национальности, Ахмад Шах Масуд является легендарной личностью во всем Таджикистане. С 18 лет он сражался за свободу Афганистана (сначала с советскими войсками, а затем с талибами) и вел эту войну до конца жизни (23 года). В планы талибана входило не только завоевание Афганистана — намечался захват всей Средней Азии (на это отводилось всего 3 месяца), а затем и Кавказа. Но этому не суждено было сбыться потому, что на его пути стояла 500-тысячная армия Масуда, которая спасла Среднюю Азию, а также и Россию от страшной войны. Убийство Ахмад Шаха Масуда, совершенное двумя арабскими террористами-смертниками 9 сентября 2001 года, вызвало скорбь и ужас не только афганского, но и всего таджикского народа.

Летом вся жизнь людей проходит на  открытом воздухе. Возле дома, на специальных площадках или просто на земле, в тени деревьев, ставится столик со стульями, и проходящие устраиваются на них. Несмотря на скромный быт, памирцы не имеют обычая сидеть на полу, а пользуются стульями или лавками. Когда же они лишены этих удобств, то сидят, не поджав под себя ноги, как принято на Востоке, а вытягивают их вперед. Их полные достоинства фигуры напоминают в этот момент скульптуры древних греков или этрусков.

В наши дни мужчины на Памире носят современную европейскую одежду. Именно их предки
и создали тот тип одежды, который сегодня называют европейским. От сакских племен, живущих ранее на территории Памира, получили свое распространение по всему миру штаны и прием застегивания мужской одежды слева направо. Женская одежда более устойчиво сохраняет свою традиционную форму. Женщины носят платья старинного туникообразного покроя, иногда украшенные вышивкой и шаровары из шелка, ситца или бархата. Но старики еще помнят время, когда грубые домотканые рубахи из шерсти коз и овец, а также одежды, сшитые из шкур, надевались прямо на голое тело. Ткани из хлопка здесь раньше не знали.
Среди домашних животных овца считается самым чистым, священным животным, заслуживающим наибольшего уважения. Ее называют словом «мол» — богатство. Кроме шерсти, овцы дают молоко и масло, а их помет идет на отопление дома. Мясо овцы является самым вкусным и уступает только мясу дикого козла и барана. По бартангской легенде, первоначально овца вышла из облака и в сопровождении двух ангелов спустилась на землю. В противоположность овце, домашняя коза считается воплощением дьявола. По словам стариков, раньше считали, что курица, собака и осел также животные нечистые и прикосновение к ним оскверняет.
Посуду чаще всего делали из глины. При этом использовался самый ранний из открытых людьми способов изготовления посуды — «налеп»: на  дно лепились валики из глины, которые затем разглаживались. Гончарный круг, изобретенный в Шумере (3400 г. до н. э.), до Памира так и не дошел. В некоторых районах, как, например, в долине Бартанга, глины не было, поэтому посуду здесь приходилось делать из дерева. Сейчас для вытачивания деревянных форм используется сила стремительного горного потока, но еще сто лет назад из кусков ствола дерева вручную выдалбливалось некое подобие ведра. Трудно поверить, но в таких ведрах жители этой долины еще недавно кипятили воду. На огне докрасна раскалялись камни, затем опускались в ведро с водой и так до тех пор, пока вода не закипала. Этот самый древний способ кипячения воды назывался «санг-тов», с его помощью варили даже мясо. За неимением деревянного ведра использовался кожаный сосуд. В этом случае раскаленный камень зажимался между сырыми прутьями и осторожно опускался внутрь. При этом избегали его соприкосновения с кожей. Кстати, об этом способе варки упоминает еще Геродот в своей «Истории».
Вся пища делится на горячую (баранина, мясо горного козла, конина, рыба, пшеничный хлеб, кипяченое молоко, черный чай) и холодную (говядина, курятина, козлятина, яйца, сырое молоко, зеленый чай). Считается, что человек должен соотносить свойства пищи со своим темпераментом по принципу противоположности. Как и везде на Востоке, здесь едят руками, но также используются и деревянные ложки, они есть в доме каждого памирца (точно такие же ложки находят в памирских курганах VIII в. до н. э.). Руки моют трехкратным ополаскиванием до и после еды, чтобы не осквернить пищу, а также ее остатки, приставшие к рукам, прикосновением к чему-либо нечистому.

Основной пищей жителей Памира (как и всех древневосточных цивилизаций) является лапша, которую едят два раза в день, утром и на заходе солнца. Кашеобразные и киселеобразные похлебки подаются в больших деревянных чашках. В жидкую пищу крошится лепешка, которую затем выбирают руками, а потом уже пьют бульон. Жидкая мучная похлебка «хахпа» — одно из самых часто употребляемых блюд. Если «хахпа» делается густой, в виде киселя, то она называется «коче». Едят его в холодном виде, проделав в середине чашки с киселем углубление, в которое льется молоко или масло. Каждый из едоков, сидящих вокруг миски с похлебкой, проводит в киселе канавку, по которой к нему притекает эта приправа. «Коче» являлось ритуальным блюдом. Его обязательно готовили при праздновании первой весенней вспашки — им смазывали морды волов, выводимых впервые в поле. Ритуальным блюдом также является похлебка с мучными клецками и жирный мучной кисель, который готовят, раскалив масло и всыпав в него муку. Несколько позже в него добавляют соль и молоко и кипятят около часа. К каждой чашке подается одна ложка с длинным черенком. Едоки рассаживаются вокруг этих чашек и пользуются ложкой по очереди. Начинает самый старший и после двух черпаков передвигает черенок ложки соседу справа. Брать в каждую очередь больше, чем две ложки считается неприличным, а также класть ложку, не перевернув ее вверх дном. Кислое молоко также пьют по очереди, отпивая через край чашки. В особо торжественных случаях на стол подают лепешки, разломанные на куски, залитые молоком и топленым маслом. Это блюдо считается изысканным и готовится крайне редко.

К хлебу на Памире всегда относились с уважением. Его нельзя резать ножом и откусывать зубами. Разломав лепешку на куски и взяв кусок поменьше, отламывают от него небольшие кусочки, которые уже можно положить в рот. Нельзя выбрасывать крошки, класть лепешку верхней стороной вниз, так как принято считать, что она — украшение Вселенной. Мясо, картофель и фрукты расходуются экономно. Из фруктов наибольшее значение имеет тут, который в сушеном виде часто заменяет собою хлеб. Это лакомство называют памирским шоколадом. Его любят брать с собой в дорогу, поэтому для удобства хранения растирают на огромных каменных плитах, находящихся рядом с домом. Это самый старый вид зернотерок, изобретенных человеком. Тут очень почитается, его называют «райским плодом».

Чай вошел в широкое употребление только с 30-х годов. До этого его употребляли лишь немногие  (чай привозили с территории Афганистана в больших кожаных мешках, сделанных из цельных шкур животных, и стоил он очень дорого). В начале XX века жители Рушана (одного из самых зажиточных селений) хвалились тем, что они настолько богаты, что у них есть два человека, которые пьют чай регулярно, и называли их поименно. Это были местный ишан и мулла.

Пьют чай обычно в виде «шир-чай», который готовится так: в воду сыплют много черного чая и, поставив кувшин на угли, долго кипятят, затем в кувшин с отваром добавляется соль и вливается молоко. Во время чаепития не принято наливать в пиалу слишком много чая, а также наливать его с пеной. Подавать пиалу с чаем нужно только правой рукой (в это время левая прижимается к груди), правой же и принимать. Раньше все пили по очереди из одной чашки. Сначала разливающий сам отпивал немного, затем наливал соседу справа.  После того, как он выпивал чай, то передавал чашу вновь к разливающему, тот, налив в нее опять немного чаю, подавал ее следующему и так далее. Сейчас, конечно, используется несколько пиал, но все равно пьющих обычно оказывается больше, чем посуды.

В старину здесь употребляли только нюхательный табак, но со второй половины XIX века в употребление вошел нюхательный табак «нос», который закладывается под язык. Этот табак приготавливается с золой растения «амоджак», небольшим количеством воды и толченой извести. Для курения в кальяне (чилиме) раньше употребляли высушенные с черенками листья «тамокун балхи» - балхского табака, листья которого при сушке приобретают белый цвет. Сейчас кальян не курят.
С опиумом на Памире познакомились сравнительно недавно — в конце XIX века. Семена мака были завезены сюда купцом Изад-Мурод-ханом из Афганистана. Засеивать поля маком было очень выгодно, так как он считался хорошим средством против кашля, а также противоядием. Курение опиума быстро приняло катастрофические размеры (к примеру, в Рушане его курили все без исключения), за него отдавали все, что угодно. Борьба с этим явлением началась еще до революции, так как население стало сильно бедствовать. По распоряжению начальника Памирского отряда, сеять мак было запрещено, а всех курильщиков опиума отлавливали и силой переправляли на афганскую сторону. С 1926 года Советская власть, ужесточив эти меры, установила строгий контроль за контрабандой с афганского берега. Благодаря разъяснительной работе употребление наркотика потеряло свою привлекательность и к 1929 году на Памире не осталось ни одного курильщика опия. В последние годы со стороны Афганистана вновь нависла опасность распространения этой пагубной страсти. Хочется надеяться, что этот наркотик не получит вновь широкого распространения, ибо его употребление противоречит самому духу Памира. И, хотя афганские наркотики  в этих местах практически ничего не стоят, наркоманов здесь считанные единицы и они вызывают у окружающих лишь только жалость и сочувствие, а самих посевов мака здесь не существует со времени первого распоряжения начальника Памирского отряда.
Другое дело — водка. После прихода русских водка на Памире стала поистине национальным напитком. Ее пьют в любое время суток и в неограниченных количествах. Любовь местных жителей к крепким напиткам стала широко известна уже со времен Геродота. Наряду с водкой употребляется самогон из тутовника, со вкусом которого не может конкурировать даже знаменитая текила.
И все же на Памире невозможно встретить пьяного. Сознание здешних жителей настолько чисто, что его не способен замутить алкоголь. Он является лишь напитком, дающим организму энергию, столь необходимую для жизни в суровых горных условиях.
Что бы ни делали памирцы, чем бы ни занимались, они никогда не торопятся. Здесь невозможно увидеть человека возбужденного, кричащего или куда-то спешащего. Таких остерегаются, принимая за больных или безумцев.
Местные жители очень любят цветы. Они украшают ими себя и часто при встрече дарят их друг другу. Вся жизнь здесь проходит в едином ритме с природой — умиротворенно, спокойно и невозмутимо. С восходом солнца встают, с закатом ложатся спать, если, конечно, не смотрят телевизор. Здесь принимается единственная программа —  российское телевидение. Содержание передач настолько не соответствует окружающей действительности, что они кажутся репортажем с другой планеты. Все внимательно следят за новостями, любят аналитические программы и часто удивляются тому, как трудно дается внизу решение, казалось бы, очевидных вопросов.  Удивительно, что люди, живущие в таком отдалении от центра, не только прекрасно разбираются в политике, но и могут предсказывать будущие события.
Памир — страна древних патриархальных нравов и идиллической простоты. Здешние люди в высшей степени гостеприимны, мужественны и свободолюбивы, причем гостеприимство у них считается величайшей добродетелью.
В общении между собой они отличаются мягкостью и отточенной изысканностью манер. При встрече они обнимаются, а иногда целуют друг другу руки. Все их поведение свидетельствует о старинной культуре. Это народ добродушный, веселый, общительный и правдивый, он совершенно не обеспокоен накопительством и не приспособлен к торговле. Все работают лишь столько, сколько нужно, чтобы прокормить себя и свою семью, а все излишки бесплатно раздают друг другу. Остальное время они, так или иначе, созерцают величественную природу, которая их окружает, размышляют и беседуют о жизни; утром перед работой подолгу смотрят на восход солнца, а вечером — на закат. Им не нужно делать никаких усилий для достижения духовного освобождения, так как они и не теряли этой свободы. Не нужны им и специальные ритуалы, так как  вся их повседневная жизнь является самым настоящим ритуалом.
Памирцы всегда приходят на помощь друг другу, готовы поделиться последними крохами с тем, кто нуждается, даже со случайным гостем. Англичанин А. Борнс во время своего путешествия в Бухару в 30-х годах XIX в. отметил следующее: «Природные жители Бадахшана до того склонны к общежитию и, следовательно, к гостеприимству, что по всей их стране хлеб, как рассказывают, не продается.» Трудная работа, например, строительство дома, выполняется всеми соседями сообща и, естественно, бесплатно. Это называется «помочь». Хозяин при таких работах лишь подает в усиленном размере пищу. Обычая нанимать за плату здесь не существует.

Пребывание в горах сильно отличается от жизни на равнине. Внизу больше экзотики, суеты, тщательного выполнения ритуалов. В горах жизнь значительно проще и в то же время серьезнее. Нравы настолько чисты, что такие явления, как насилие, воровство неизвестны местным жителям. «Нападениям» подвергались до недавнего времени лишь придорожные посадки репы, ибо здесь не считается грехом утоление голода плодом, растущим даже на чужой территории. От посадки этой культуры, в конце концов, просто пришлось отказаться, так как к моменту сбора урожая на полях от репы ничего не оставалось.
Отношения между мужчинами и женщинами легки и радостны. Несмотря на большую свободу нравов, проституция здесь не существует в принципе. Не считается зазорным иметь «дружка» или «подружку», но никому и в голову не приходит покупать или продавать чувства.
Скорее всего, здесь раньше проводились обряды, схожие с теми, что существовали в Древней Руси и Индии, и которые еще совсем недавно отмечались на соседней с Памиром территории — у кафиров Гиндукуша. Раз в году там устраивались празднования, к которым готовились заранее, запасаясь едой и питьем, так как они продолжались в течение целого месяца. В это время никто не работал: все пировали и ходили в гости друг к другу.
В последний день гуляний  жители селения разных возрастов собирались вместе и, разделившись на мужчин и женщин, ели, пили, пели песни и плясали до самой полуночи. Затем все огни гасились и мужчины устремлялись к женщинам. А дальше было все просто — кто какую схватит, ту и уводит с собою до утра. В эту ночь, которую называли Чилум-Чути, все жители селения становились одной большой семьей. Эти древние обряды «народной магии», являющиеся родственными тантрической практике майтхуны, до сих пор совершаются в глухих районах Индии.
Праздники в горах, как и везде, всеми очень любимы. Наряду с сельскохозяйственными, религиозными и семейными праздниками (которые называются одним словом — «свадьба») на Памире также широко отмечается празднование Нового года. Они сопровождаются  музыкой и танцами, а также различными увеселениями — конными играми, состязаниями по стрельбе в цель, борьбой и бросанием вареными куриными яйцами. Женщины в такие дни любят качаться на качелях, сделанных из  привязанной к ветвям дерева веревки. Во время торжественных сборищ все собравшиеся выступают как певцы, музыканты и исполнители различных представлений и пантомим.

«Памирская группа певцов, музыкантов и танцоров на слет в Сталинобад пришла из отдаленных уголков «Крыши мира» пешком.
Спускаясь и поднимаясь козьими тропами, они вереницей тянулись по громадным пластам твердого снега, перепрыгивая через глубокие опасные для жизни трещины; шли узкими, почти непроходимыми ущельями гор, утопая в рыхлом снегу; местами скатываясь с одного гребня на другой. У подножия гор их встретили новые затруднения: пришлось одолевать крутые спуски, осторожно ступая на менее острые камни. Усталые и измученные все же они пришли в Сталинобад на 23-й день своего пути. На репетиции слета они были подавлены — в пути лопнула струна на памирском рубабе (!).
Бек Назар Мухаммед Али Зода — житель селения Чохвед.., Рушанской волости. Пению и танцам он выучился сам. Это природный артист в полном смысле этого слова, горит огнем энтузиазма. В его гиджаке «звенит утро». Его ритмические движения в танце бесподобны. Здесь героизм, дикость, пластика, ужасное и смешное, — все кричит и бьет по нервам. Его хореографическому искусству позавидует любая балетная знаменитость. И удивительно, как этот человек, нигде ничему не учившийся, мог так усовершенствоваться.
Бек Назар Мухаммед Али Зода на 1-м Всетаджикском слете получил первую премию и шелковый халат».
Н. Миронов
МУЗЫКА ТАДЖИКОВ
Сталинобад 1932

Музыкальное искусство Памира поражает разнообразием форм и жанров, берущих свое начало в старинных обрядах и обычаях, которые тесно связаны с традиционными представлениями индоевропейцев о Вселенной. Музыкально-зрелищные представления — пение, танец и музыкальное сопровождение, неотделимы друг от друга и носят явный отпечаток древних религиозно-магических действий. Известно, что свои первые импульсы музыкальное искусство получило благодаря культу, как аккомпанемент религиозной песне и танцу. К хору товарищей по обряду позже присоединилось звучание инструментов, из которого в дальнейшем развилась гармоническая модуляция. И только затем, постепенно освобождаясь от других связывающих форм, музыка стала самостоятельным видом творчества.
Музыкальные формы памирского искусства, выросшие из одного корня — религиозного действа, представляют собой органическое единство. Они еще не успели окончательно разойтись по различным направлениям и стать самостоятельными видами искусства. Каждый памирец в себе совмещает певца, актера и танцора, а также, как правило, умеет играть на нескольких музыкальных инструментах. Естественно, что кому-то удается что-то лучше, что-то хуже.
Музыка на Памире сопровождает человека всю его жизнь, она согревает душу, придает новое измерение бытию, именно она является его духовной пищей и источником сил. По древнеарийским воззрениям, единство Света и Звука породило Вселенную. Звук является неизменным символом творящего божества. Всем миром и человеком управляет космическая музыка, выражающаяся в  гармонии целого и его частей. Она пронизывает время и пространство. Посредством звуков люди могут общаться с богами, устанавливать связь с другими мирами (верхним и нижним), с мифологическим прошлым.
Почти все жители Памира — хорошие музыканты и слушатели, обладающие тонким слухом. В каждом памирском доме обязательно есть не один, а сразу несколько основных инструментов — рубоб, танбур, сетор, гиджак, най и дойра (даф), которые являются для хозяев самыми священными предметами. В случае пожара, землетрясения или какого-либо другого стихийного бедствия в первую очередь спасают именно их. До сих пор в горных пещерах находят древние инструменты, которые когда-то были спрятаны во время опасности до лучших времен.

Большинство памирских инструментов, бережно хранят и передают из поколения в поколение как семейную реликвию. Изготавливают их из корней старых деревьев (абрикоса, груши, горного винограда  и тута), а также из столбов и балок старинных построек. Считается, что чем старше дерево, тем благородней звук оно дает. Лучшие инструменты получаются из корня абрикосового дерева — урюка. Его рубят весной, в момент цветения, а для кожаной натяжки режут маленького ягненка. Говорят, что звук рубоба, самого любимого инструмента на Памире, это голоса плачущего дерева и новорожденного ягненка, загубленных в самый прекрасный момент их жизни. Сеторы бывают очень больших размеров, иногда почти в рост человека, поэтому их любят делать из легкого тутовника.

Хорошие (наделенные особой благодатью) мастера музыкальных инструментов обретают широкую известность и уважение, и память о них сохраняется долгие годы. Вся работа мастера бессознательно, а иногда и осознанно определяется традицией, в соответствии с которой изготавливается каждый инструмент. Хороший мастер не ищет новых форм и не отходит от того, чему научился у своих предшественников. Он стремится лишь максимально приблизиться к древнему оригиналу, точно воспроизвести изначальный образ. При изготовлении инструмента особое внимание придается органичной связи формы инструмента с нанесенным на него орнаментом. Для придания особой магической силы необходимо, чтобы орнамент слился с инструментом, стал с ним одним целым. Взяв такой инструмент в руки, музыкант уподобляется жрецу. Он становится проводником высших сил, а исполнение — настоящим ритуалом. Перед началом игры музыкант совершает омовение и облачается в новые одежды. Затем он долго смотрит на инструмент и, бережно взяв его в руки, начинает молча настраивать. В этот момент сосредоточения ничто не может его потревожить — он подключается к высшей гармонии.

Такая музыка способна воздействовать на окружающий мир, преображать его. Она требует от слушателя не только внимания, но и концентрации. Никто из настоящих музыкантов не будет музицировать всуе, в неподходящей компании. Для этого необходимы не только подобающая обстановка, но и время исполнения. Голая, даже и виртуозная, техника исполнения, по мнению многих, вещь совершенно бесполезная.
Памирские музыкальные инструменты являются самыми древними, как для Востока так и для Запада. На основе их форм были созданы многие музыкальные инструменты других стран. Традиционно най, гиджак, и сетор относят к инструментам «ада». Их звучание уподобляют крикам помощи мечущихся душ, ищущих успокоения. По преданию архангел Джабраил, создавая эти инструменты, из сострадания желал, что бы они звучали как можно реже. В противоположность им, рубоб и тамбур, за свой медитативный, гармонизирующий звук относят к инструментам «рая».
По одной из легенд, архангел Джабраил, выточив чашу из райского дерева туби, натянул на нее шкуру лошади, а струны сделал из оленьих кишок. Так был созда